В мусульманском мире зреет революция - не столь шумная, но зато более глубокая, чем исламская революция в Иране 30-летней давности, утверждает журнал Time. В качестве примера корреспондент Робин Райт описывает судьбу 26-летней египтянки Далии Зиада, которая первоначально боролась против обычая делать обрезание женщинам, а теперь борется за широкие права - от свободы слова до прав женщин и политзаключенных. "Для пропаганды гражданского неповиновения Зиада в прошлом году перевела на арабский язык биографию Мартина Лютера Кинга, написанную в форме комикса, и распространила 2 тысячи экземпляров от Марокко до Йемена", - сообщает автор. В прошлом году она организовала первый в Каире фестиваль фильмов о правах человека, вопреки сопротивлению властей. В итоге, чтобы обойти запрет, пришлось проводить просмотры на теплоходе, который плавал по Нилу. "Зиада не стесняется рассказывать о мрачных подробностях своей жизни, но в то же время носит чадру в знак того, что остается истовой мусульманкой", - отмечает издание.
Новая мягкая революция, происходящая во многих мусульманских странах, не похожа на три предыдущие волны перемен: возрождение ислама в 1970-е, всплеск экстремизма в 1980-е и расцвет мусульманских политических партий в 1990-е, отмечает автор. "Сегодняшняя революция выделяется своим беспрецедентным акцентом на исламе, но одновременно она решительно не приемлет джихадизма и неоднозначно оценивает исламистские политические партии. В культуре она ратует за глубокий консерватизм, но ее цель - адаптация к XXI веку. В политике она отвергает секуляризм и уподобление Западу, но жаждет перемен, совместимых с современными глобальными тенденциями", - утверждает автор, отмечая, что новые активисты сочетают идеалы Корана с образом жизни, порожденным интернетом, спутниковым телевидением и социальными сетями. "Можно сказать, что для них ислам - путь к переменам, а не конечная цель", - поясняет Райт.
Эта революция совершается поколением 15-35-летних, которые стали заложниками 11 сентября, уверяет Навтедж Дхиллон, директор Middle East Youth Initiative при Brookings Institution. Эти люди разочарованы в экстремистах и вместо идеологии обращаются непосредственно к исламу. Они верят, что решить проблемы мусульманского мира можно в рамках его самого, не прибегая к заимствованиям из чужих культур, пишет издание.
Мотивы мягкой революции отражены в палестинском хип-хопе и привычке студентов переписываться по СМС стихами из Корана, а ее примеры для подражания - супергерои из кувейтских комиксов, каждый из которых наделен каким-то одним из 99 свойств Аллаха, сообщает автор. Даже молодежный сленг изменился: молодые египтяне, отвечая на телефонный звонок, часто говорят "Салам алейкум" вместо "Алло" и употребляют в беседах о погоде или политике выражение "если будет на то воля Аллаха". В Саудовской Аравии 35-летний Ахмад аль-Шугаири, не имеющий формального религиозного образования, сделался одним из самых популярных телевизионных проповедников ислама. Лейтмотив его программы в том, что можно одновременно быть добрым мусульманином и наслаждаться жизнью, пояснил бывший продюсер передачи. В центре внимания - практические проблемы жизни современных мусульман, от ритуальной чистоты до благотворительности. На современных примерах он излагает идеи консерваторов: например, биография Элвиса Пресли иллюстрирует тезис, что без духовности жизнь пуста, сообщает издание.
28-летний дантист из Египта Мостафа Нагар, член исламистской организации "Братья-мусульмане", проповедует внутри этой партии умеренную позицию - например, выступает против ограничения политических прав женщин и христиан. По данным соцопросов, после 11 сентября большинство мусульман стремится к чему-то среднему между теократией иранского типа и демократией западного - по их мнению, священнослужители должны играть в обществе роль консультантов, но не государственных лидеров. В результате исламисты с трудом сохраняют даже свои былые скромные успехи, поясняет автор.
"Возможно, самое большое влияние мягкая революция окажет не на политическую жизнь, а на ислам как таковой", - полагает корреспондент. В нынешнем году турецкие ученые собираются издать шеститомный труд, где отвергаются тысячи самых спорных обычаев ислама, от побивания камнями за прелюбодеяние до убийства тех, кто опорочил семью. Они утверждают, что некоторые мусульманские традиции необоснованны, а другие выдуманы для манипуляции обществом. Например, теолог Исмаил Хакки Уналь убежден, что требование, чтобы женщина покорялась мужу, несовместимо с учением пророка Мухаммеда. И таких исследований роли ислама в XXI веке очень много, поясняет издание.
Есть и практические шаги: например, египтянка Эман эль-Марсафи, в прошлом служащая банка, изучает Коран и даже проповедует в одной из каирских мечетей. 40 лет назад в Египте мало кто одевался по-мусульмански, теперь же более 80% женщин носят хиджаб, причем многие перешли на этот стиль только по примеру своих дочерей, сообщает автор.
Эти тенденции в мусульманском мире осложняют задачу Барака Обамы, который хочет наладить диалог с исламским миром, утверждает издание. "Молодые мусульмане в большинстве своем полагают, что Запад не сдержал обещаний", - пояснил Дхиллон, отметив, что "поколение после 11 сентября" сформировано войнами в Афганистане, Ираке, Ливане и секторе Газа, к которым прямо или косвенно причастен Вашингтон. Судя по соцопросам Института Гэллапа, большинство мусульман категорически не верят в то, что США искренне хотят им помочь. Современные "мягкие революционеры" исламского мира - это прагматики, сочетающие консервативную символику с современными методами. Они разочаровались в правительствах своих стран, исламских экстремистах и остальном мире, а потому берутся за осовременивание исламской культуры сами, заключает автор.
