Конец всему - нас официально и безжалостно поимели. Никакая империя не смогла бы пережить длившейся в последнее время клоунады со злыми шутами, зашедшими слишком далеко. Министр финансов Гейтнер вынужден был признать свои намерения влить новые миллиарды денег налогоплательщиков в умирающего гулливера по имени AIG. Сама по себе страховая компания - символ нашей национальной катастрофы. Корпорация, выросшая на страховании бетона и металла американской промышленности потеряла все на карточных столах Уолл Стрит - в точности как чопорные джентльмены, проигрывавшие семейное достояние в последние дни Британской империи.

Время очередных госвложений в AIG наступило после опубликованных данных о крупнейших квартальных убытках за всю корпоративную историю США - около 61,7 миллиардов. Эти бешеные суммы уходили в песок со скоростью 7750 долларов в секунду в той самой стране, где в аэропортах обыскивалась каждая дамская сумочка и изымалась каждая "взрывоопасная" зубная паста. В стране, объявившей поголовную бдительность в войне с международным терроризмом, никто не удосужился найти проблемные места в балансах жизненно важных для общества компаний, проделавших в национальной экономике дырку размером с Ливию (ВВП этой страны меньше потерь AIG.)

Давайте признаемся - мы - идиоты, герои жестокой комедии о том, как жадность вышла замуж за глупость. И хуже того -  мы до сих пор не поняли этого. Нам кажется, что происшедшее - несчастный случай, случайность, а не преднамеренное групповое изнасилование Американской Мечты группой психопатов с Уолл-Стрит. Объявление Гейтнера об очередных 30 миллиардах для AIG звучал так, как будто компания - жертва неудачи - ну, плохой год для бизнеса, что поделать. Глава компании сравнил это с простудой - "рынок сейчас - некомфортное место", сказал он. - "когда у мира пневмония, мы тоже плохо себя чувствуем." Он договорился даже до того, что "у  AIG те же проблемы. которые двинули вниз цены на жилье, размеры пенсионных счетов граждан и стоимость активов Уоррена Баффета".

Лидди заставил AIG выглядеть сироткой - голодной, просящей миску бесплатного супа и застигнутой финансовой непогодой. Он забыл отметить, что AIG потратила более 10 лет водя вокруг пальца американских и международных финансовых регуляторов и что одной из причин мировой "пневмонии" стали колоссальные 500 - миллиардные необеспеченные ставки компании на токсичном и нерегулируемом рынке деривативов

Никто не отметил, что проигравшаяся вдрызг AIG вышла из Уолл-стритовского казино с бешеными долгами перед всеми, и деньги налогоплательщиков пошли на выплату прогрыша - а значит другим игрокам и содержателям притона. Уникальность заведения в том, что здесь обычные налогоплательщики заплатили по счетам миллиардеров.

Люди чувствуют себя опущенными по поводу финансового кризиса и выкупа AIG. К сожалению, они не понимают, н а с к о л ь к о их опустили. В реальности всемирный экономический кризис и действия правительства США  завершили переворот. Скрытое десятилетиями течение теперь вышло на поверхность и стало официальной нормой жизни. Захват власти небольшой группой инсайдеров состоялся. Рулят те, кто с помощью  денег управлял выборами, накапливал влияние и систематически ослаблял финансовых регуляторов.

Кризис стал контрольным выстрелом. Вначале эти парни разломали финансовый мир, а после наделили себя безграничными полномочиями по ликвидации последствий. Игроманы из AIG вместо того, чтобы лишиться всего и сесть в камеры, зубами вцепились в Минфин и Федеральный резерв и продолжают пить кровь.

Ошибка, которую делают большинство людей, глядя на кризис, в том, что люди думают денежными категориями. Если посмотреть на события с точки зрения Макиавелли, мы увидим колоссальную силу, превратившую федеральное правительство в гигантский аналог Еnron - огромный, непроницаемый черный ящик, внутри которого сидят инсайдеры, получающие неконтролируемые прибыли за счет недобровольных акционеров ( ранее известных как налогоплательщики.)


1. Пациент Зеро

Лучший способ понять финансовый кризис - это понять падение AIG. Это то, что происходит, когда лысые менеджеры скучных и бюрократических организаций начинают строить из себя Бредов Питтов. Компания, росшая на протяжении века на осмотрительных обладателях страховых полисов, пристегивающих ремни в машине и строящих дома вне зон наводнений, потеряла всё за год или два. Чувак, который действовал так, словно чем крупней ставки в его азартной игре с деньгами других людей, тем больше его член, вывернул ее баланс наизнанку.

Этот чувак - Пациент номер ноль - некто Джозеф Кассано, глава небольшого (около 400 человек) подразделения компании под названием AIG Financial Products, или AIGFP. Кассано - лысоватый питомец Бруклинского колледжа - в восьмидесятые сьел свои зубы, работая на Майкла Милкена, прадедушку современных кудесников с Уолл-Стрит. Милкен, пионер в креативном использовании низкорейтинговых, мусорных облигаций, полагался на свой гений и скрытые инсайдерские схемы. Кассано, напротив,  был простым жлобом со страстью к бухгалтерским хитростям и открыто проводил свой разводняк (спасибо Вашингтону за отсутствие контроля над Уолл-Стритовским казино). Правительственный источник, вовлеченный в выкуп AIG сказал: "Эти люди находили дырки в системе, места, где они могли торговать вне правительственного контроля. И там делали все. что угодно."

Корни успеха Кассано - в инвестиционном буме, созданном на относительно новом финансовом инструменте  - сборном долговом обязательстве, CDO. CDO можно сравнить с  ящиком, наполненным активами. Активы могут быть любыми - рассрочки на жилье, корпоративные займы, авиализинг, долги по кредитным картам, даже другими СDO. Главное, что пока заемщик А платит по своему займу, должник Б выплачивает свой долг и дебиторша C вносит платежи по кредитке, в ящик текут деньги и CDO приносит прибыль.

Важно, что несмотря на качество отдельных активов, в ящике всегда есть деньги. Отдельно взятый безработный брошенный инженер, пытающийся выплачивать за купленный в кредит дом с шестью спальнями выглядит плохим должником. Но этот кредит в одной куче с корпоративным долгом, несколькими автозаймами, и пятью - шестью потребительскими долгами выглядит не так уж страшно. Допустим, каждый нормальный месяц в ящик должны поступать сто долларов. Берем самый худший сценарий - при нем хоть десять долларов из ста, но поступят. Изобретатели CDO делят содержимое ящика между инвесторами на транши, оставляя себе эту гарантированную десятку. Потом рейтинговые агенства присваивают этой части пакета инвестиционный рейтинг ААА - означающий риск, близкий к нулю.

Таким образом у банков появилась возможность превратить дерьмовенькие рассрочки и прочий финансовый мусор в бумаги инвестиционного класса и продавать их институциональным инвесторам - пенсионным фондам и страховым компаниям. Поскольку доходность CDO превышала доходность государственных бумаг, выгоду видели все.

Проблема была в одном - схема основывалась на полнейшей лжи. "Банки знали, что продают мусор" - говорит лондонский трейдер одной из компаний. Для получения рейтинга ААА смотрели не на качество активов внутри CDO, а на безумные математические формулы, составляемые банками с целью показать безопасность инвестиций. "У них там в офисах сидели индусы, которые всю жизнь занимались математикой, и эти индусы давали заключения, что вероятность дефолта - раз в десять тысяч лет" - говорит один из молодых трейдеров, продававших CDO. "Это - безумие."

Возможность продать самые некачественные рассрочки консервативным инвесторам создала почву для безответственной раздачи кредитов. По факту, крушение CDO произошло когда стало трудно найти новых заемщиков под жилье - читай новых безработных торговцев наркотиками, желающих купить дом за миллион без первого взноса. Пока банки и инвесторы всех мастей активно тарились CDO, возникла нужда в способе обезопасить их ставки - что-то вроде страхового полиса, на случай когда лопнет пузырь недвижимости и все долги пойдут на йух. Для инвестбанков это было особенно актуально - многие набрали больше CDO чем могли продать. Здесь на сцену и вышел Кассано.

В 2001 он становится главой AIG Financial Products. Тупой и настойчивый Кассано -становится любимцем тогдашнего главы AIG. Встречаясь с топ-менеджментом Кассано говорит им "Вы разбираетесь в страховании, я - в инвестициях, поэтому вы занимайтесь тем, чем вы занимаетесь, а в мои дела не лезьте". Из офиса в Лондоне Кассано стал продавать инвесторам, держащим CDO, "страховку". Его выбором стал новый финансовый инструмент, известный как кредитный своп - CDS.
CDS были популяризованы конторой J.P. Morgan, а конкретно группой молодых, креатифных банкиров, позднее ставших известными как "Morgan Mafia" - многие из них позднее заняли топовые позиции в финансовом мире. В 1994, на курорте Бока-Ратон, в перерыве между бухлом и теннисом, банда Моргана придумала способ повысить заработки банка. Одной из целей было пустить в работу больше денег, поскольку законодательство, требующее создания резервов при выдаче ссуд, ограничивало возможности банков. В итоге вышла первая версия CDS.

В простейшей форме CDS - ставка на исход события. Скажем, Банк А выдает кредит в миллион долларов Папе на покупку таунхауса в Вест Виллидж. Банк А хочет захеджировать риск на случай, если Папа не сможет платить, и покупает CDS Банка Б, по которому обязуется платить Банку Б по тысяче долларов в месяц на протяжении пяти лет. Банк Б же обещает выплатить Банку А весь кредит за Папу, если Папа платить откажется. Теоретически Банк А застрахован от того, что Папа уйдет в запой и потеряет работу.

В конце 90-х Morgan, презентовал регуляторам свои планы по CDS . Логика была такова: если на портфель инвестиций куплено достаточно CDS, риски убираются и их можно больше не брать во внимание. Следовательно можно разрешить компании одалживать больше, без увеличения резервов. Весь букет регуляторов - от Федерального резерва до Главного Валютного контролера - согласились с аргументацией и Моргану позволили вкладывать больше.

Кассано же превратил изобретенные Морганом CDS в величайшую в мире ставку на будущий рост цен на рынке недвижимости. В теории ничего плохого в покупке CDS для снижения риска, нет. Инвесторы платили премию AIGFP, в обмен компания обещала компенсировать неприятности от ипотечных CDO, если таковые произойдут. От традиционного страхования схема отличалась по нескольким пунктам. Во-первых сторона, выпускающая CDS могла не иметь денег. К примеру, когда продается корпоративных облигаций на 100 долларов, необходимо показать реальные активы на 100 долларов. Выпуская на ту же сотню CDS не обязательно показывать даже десять центов. Поэтому Кассано смог продавать миллиарды гарантий без какого-либо обеспечения под ними.

Во-вторых Кассано продавал так называемые "голые" сделки по CDS. В этих сделках ни одна из сторон не держит кредит, который "страхуется". Другими словами, Банк Б продает не только CDS защиту Банку А - он смотрит вокруг и продает CDS по этому же кредиту банку В. Далее остальные Банки от Г до Я также могут купить CDS по тому же самому кредиту Папы. В отличие от традиционной страховки Кассано предлагает инвесторам возможность сделать ставку, что чей-то чужой дом сгорит, (или же страхует жизнь парня, заведомо больного СПИДом.) Практически это не отличается от азартных игр. Кассано принимает ставки банков, что рынок домов пойдет вниз, но в случае чего ему просто нечем платить по счетам.

За 7 лет Кассано продал защиты CDS на 500 миллиардов долларов, из них как минимум 64 миллиарда - связанных с субстандартной ипотекой. У AIG не было денег, чтобы покрыть даже малую долю этих обязательств, но никто и не ожидал, что их придется покрывать. Вначале все шло прекрасно  и AIGFP зарабатывала, продавая страховку от несчастья, которое никогда не наступит.

Сначала прибыли были огромными. Заработок AIGFP вырос с 737 миллионов в 1999 до 3.2 миллиардов в 2005. За прошедшие 7 лет 400 сотрудников получили в общей сложности 3,5 миллиарда компенсаций. Лично Кассано получил 280 миллионов. Все сделали деньги - и всё просрали.

2. Регуляторы.
Кассано не смог бы сыграть по-крупному. если бы ранее сенатор Фил Грэмм не произвел на свет самый трагический акт дерегуляции финансовой индустрии  со времен введения в 806 году императором Hien Tsung бумажных денег. Вашингтон годами следил за банками. Со времен Великой Депрессии коммерческие банки  (те, что принимают депозиты граждан и организаций), не могли совершать операций, позволенных инвестиционным банкам (привлекать деньги выпуская и продавая ценные бумаги.) Закон Гласса-Стигала, действовавший с тридцатых, также запрещал банкам влезать в страховой бизнес.

Но в конце 90-х все изменилось. Демократы, уставшие от того, что республиканцы на арене сбора средств рвали их, как тузик грелку, решили забить на традиционных союзников в лице профсоюзов и групп интереса и повернуться лицом к бизнесу. Ответом Уолл-Стрит стало забрасывание Вашингтона деньгами на покупку обоих партий. За 10 лет, начиная с 1998, финансовые компании потратили 1,7 миллиарда на федеральные выборы и еще 3,4 миллиарда на лоббистов. Результат был получен незамедлительно.

В 1999  Грэмм продвинул билль, убравший особо острые моменты из Гласса-Стигала и открывший дорогу созданию таких мегафирм, как Ситигруп. В старые добрые времена в мелких банках местные банкиры знали заемщиков в лицо, и наркоману с района кредит на миллион долларов никто бы не дал. Но теперь гигантский банк может выдать этот займ и продать его дуракам из Китая, и в чем проблема?

В следующем году Грэмм продвинул следующий закон - Commodity Futures Modernization Act - сделавший невозможным регулирование CDS ни с точки зрения ценных бумаг, ни как игорного бизнеса. Коммерческие банки - которые, благодаря Грэмму, теперь напрямую конкурировали с инвестбанками - стали покупать CDS в погоне за прибылью.

Теперь Джо Кассано мог продавать столько CDS, сколько ему было нужно, выстраивая настолько огромную позицию, насколько ему было нужно, и никто из правительства ему слова не мог сказать. "Поймите, делать огромные ставки на направление рынка - это не бизнес инвестбанков. Но именно это сделала AIG - гигантские длинные позиции на ипотечном рынке." - говорит один из правительственных чиновников. "Миллиарды и миллиарды".

Большим приколом стало то, что основным регулятором деятельности Кассано оказалось Office of Thrift Supervision. Относительно маленькое и малоизвестное агенство по контролю за сберкассами должно было удерживать корпоративного левиафана AIG - очередная победа дерегуляторов.  По еще одному закону, прошедшему в 1999, некоторые виды холдингов смогли выбирать OTS в качестве своего регулятора, при условии, что им принадлежали один или несколько ссудно-сберегательных банков. Поскольку работать с  OTS  было гораздо приятнее, чем с традиционными регуляторами, компании ринулись переквалифицироваться в сберкассы. В 1999 AIG приобрела сбербанк в Делавере и получила разрешение OTS  на дальнейшие операции.

Еще забавнее то, что находящуюся в Лондоне AIGFP должны были регулировать сильные европейские контрольные органы, но  OTS  убедила европейцев, что будет сама следить за деятельностью компании. В 2007 Евросоюз дал добро на руководство OTS  тремя финансовыми гигантами - GE, AIG и Ameriprise.

В том же самом году разразился кризис и OTS  стали критиковать за несоответствие размера организации и разнообразия подопечных фирм. Выяснилось, что в штате OTS  был аж один специалист по страхованию - неплохо для органа, контролирующего крупнейшую в мире страховую компанию!

"Сейчас говорят. что регуляторы не могли остановить AIG" - говорит правительственный источник. - "Полная лажа. У регуляторов неограниченные возможности. Они просто могут прислать письмо "Вас больше не существует", и, практически, это станет так. Им даже не надо разбираться. OTS  просто говорит: Мы хотим забрать вашу лицензию, мы хотим с вами судиться - и всё. Судиться с регулятором - целоваться со смертью."

Когда AIG окончательно лопнула, чиновник из OTS признал свой просос. Бедняга, он так верил, что Кассано предлагает  надежные и качественные финансовые продукты. Ведь Кассано сам это утверждал!

В марте, после последнего заброса государственных средств в AIG, министр финансов Гейтнер бросил камень в огород регулятора, назвав
AIG "огромной, сложной, глобальной страховой компанией, соединенной с очень сложным инвестбанком/хеджфондом - и без какого-либо присмотра". Заметим. что даже без присмотра все могло бы быть нормально, если бы не полное отсутствие внутреннего контроля в компании. Если верить инсайдерам, за полгода до падения компания продолжала искать главных специалистов по оценке рисков и по финансам, но не наняла ни одного ни другого. В 18-й по размеру компании мира не было никого, кто мог бы проверить состояние баланса и никого, кто бы следил за финансовыми потоками, наличными и активами. Ситуация была настолько паршивой, что топ-менеджеры не могли ответить прибывшим после выкупа консультантам
на простые вопросы - к примеру, сколько у компании вложено в рынок жилищных кредитов.