- Сергей Георгиевич, вот Вы большой знаток так называемых “цветных” революций, особенно
технологической составляющей их экспорта. А Вам не кажется, что прежде
заокеанских спецслужб предпосылки к этим революциям создаются у себя дома:
неудовлетворительной социально-экономической политикой правительства,
коррупцией, отчуждением власти от общества? Или эти явления взаимосвязаны с
деятельностью экспортеров демократии?
- Ясно, что никакими искусственными средствами “цветную” революцию не
вызвать, если для этого нет никаких социальных, культурных и прочих условий
в самом обществе. Как минимум, должна быть массивная предпосылка в виде
глубокого недовольства населения существующим порядком. Причем помимо
использования экспортной революцией личного недовольства, параллельно
осуществляется его усугубление. Его можно канализировать и направить на
определенные цели. Ведь когда человек недоволен, он далеко не всегда
понимает, чем именно. Так вот, с общественным сознанием проводят такую
операцию, как канализация. Тебе как бы подсказывают, чем ты недоволен,
создают образ врага и указывают, что необходимо изменить. При этом в случае
если сознание общества не устойчиво, можно подсказывать совершенно абсурдные
вещи. Ну, например, как во время перестройки, когда людей убедили в том, что
они недовольны партийной номенклатурой, в частности ее льготами. Хотя льготы
эти были совсем ничтожны по сравнению с теми, что пришли потом. Или их
убедили в том, что они не обладают свободой выезда за границу. Но это
абсолютная чушь. Во-первых, потому что для 95% советских граждан посещать
страны дальнего зарубежья не было идеей “фикс”. Во-вторых, если раньше они
могли позволить себе свободно перемещаться в пределах всего Союза, то теперь
большинство из них не способно выехать за пределы своих республик. Таким
образом, ничего в плане свободы перемещения не изменилось, а стало только
хуже. Тем не менее, все эти вещи действуют чрезвычайно
эффективно. То есть, для любой неудовлетворенности можно вылепить ту форму,
которая нужна манипулятору, обладающему соответствующими ресурсами. Далеко
не всегда здесь заключается вина правительства. Например, протестные
настроения могут быть вызваны действиями правительства предыдущего. Ведь
буквально все социальные процессы имеют инерцию. Посмотрите на 90-е годы в
Российской Федерации: создан катастрофический кризис, однако его инерция
очень велика и углубляется, по сей день. Хотя, конечно, правительство Путина
старается ее тормозить. Но недовольство реальностью никуда не девается. И
все зависит от того, как объясняется эта ситуация той или иной политической
силой.
- Хорошо, ну а насколько “цветные” революции этнически
обусловлены? Или лозунги “Грузия для грузин!”, “Украина для украинцев!”,
были актуальны еще в эпоху до “майданов”?
- Такая обусловленность необязательна: все зависит от
того, каков сценарий революции. Она может, наоборот, быть освободительной. К
примеру, по технологии “оранжевой” революции производилась ликвидация режима
апартеида в Южной Африке. То есть, напротив, свергали этнократическую
власть. Основная масса населения мобилизовалась под лозунгом национального
равноправия…
Вообще же, за 90-е годы на постсоветском пространстве был
раскручен этноцентризм. Ранее в Российской империи и Советском Союзе
этническое сознание народа оставалось русоцентричным. Считалось, что русские
это ядро, государствообразующая нация, старший брат – в разных вариациях
по-разному. Важно, что русское ядро являлось центром притяжения для других
народов и через него они общались, как между собой, так и с окружающим
миром. Например, европейскую культуру народы СССР, за исключением
прибалтийцев, приобретали посредством русской составляющей. Вот это вот
особое этническое ядро всей системы замыкало на себя очень многое и
позволяло эту систему поддерживать. И чтобы развалить Советский Союз велась
довольно длительная подготовка с целью переключить самосознание советских
народов, сдвинуть его из русоцентричной плоскости в сферу этноцентризма.
Другими словами, замкнуть на свои этнические проблемы, национальное
возрождение, историю, корни и прочее. Что удалось.
Делалось это с 70-х годов, в рамках “холодной” войны, для
того чтобы ослабить связи внутри государства и подготовить его к
расчленению. Но в 90-е годы, этот процесс пошел уже вследствие возникновения
глубокого кризиса. Потому что когда, как не во время кризиса, люди ищут
способ и возможность с кем-нибудь сплотиться для преодоления трудных времен.
Поэтому в реальных условиях 90-х годов единственная идеологическая платформа
кризисного сплочения заключалась как раз таки в этноцентризме. В принципе,
классовой солидарности не существовало уже и в СССР, однако оставалась
солидарность общенациональная, которую представлял собой советский народ,
как большая нация. Вполне развитая и сложившаяся. Инерцией советской эпохи
можно считать и то, что установившиеся в республиках бывшей империи
этноцентристские режимы поначалу не были антирусскими. Да, их корни –
националистические, но без ненависти к русским. А уж затем, в ходе
социальных бедствий и экономических потрясений, возникла потребность в
этнократии, когда сплотиться хотели не в общность типа нации, с гражданским
чувством, а в общность типа племени. Да так плотно, чтобы только членам
племени оказывать помощь. Тогда-то в отличие от недавнего прошлого, где
должности распределялись сообразно профессиональному уровню, опыту и знаниям
и где бок о бок работали русские, украинцы, татары, грузины, казахи и т.д.,
места стали раздаваться по национальному признаку. Не важно, хороший ты
специалист или нет, грамотный сотрудник или бестолковый лентяй, главное, что
ты вписываешься в канву этнократического государства. За этим, разумеется,
последовал крах практически по всем сферам государственного управления. Но
это была дань, которую уготовано было заплатить этнократии, даже независимо
от желания властной верхушки – лишь бы не вступать в конфликт с бунтующей
этничностью.
- Если этноцентризм не был антирусским явлением, а
этнократия все же шагнула назад к родоплеменным отношениям, то не получается
ли, что смысл “цветных” революций на постсоветском пространстве состоит в
дальнейшей эволюции национальных государств, вплоть до антируссизма? С целью
окончательного выхода из-под влияния бывшей метрополии?
- Видите ли, “оранжевые” революции на территории канувшего
в лету СССР имеют набор общих технологий. Однако, этот набор довольно
широкий. И он приспосабливается к отдельно взятой стране. В центрах по
подготовке “цветочных” революций работают очень сильные историки, этнографы,
культурологи, социологи и психологи, причем даже такие, которые
специализируются на эстетических вкусах населения той или иной страны. Вот
они сидят и думают, какой сценарий подобрать для каждого государства. Ведь
когда проводились революции на Филиппинах, в Южной Африке, Югославии, Грузии
и Украине, всюду использовался неповторимый свод техник. Существуют целые
творческие находки.
Возьмем пример с Украиной. На нее возлагались особые
надежды, ибо еще с конца XIX века Украину готовили, как основной таран
против Российской империи, против русских. А именно ту часть страны, которая
относится к Западу. Потому что украинские националисты были разные, в том
числе и те, кто выступал за родной язык, культуру, автономию от России, но
ни в коем случае не причислял себя к антирусским патриотам.
На Западе же разрабатывалась националистическая программа
антироссийской направленности, на которую выделялись большие средства.
Правда, этот план был сорван революцией 1917-го года: Украина за исключением
Западной вошла в состав СССР, а с националистами был найден компромисс: им
предоставили государственность, которой до сей поры, у них не было. А в 1939
Западная Украина была освобождена советскими войсками.
Конечно, до войны в той части страны, которая оказалась
ультранационалистически обработана, не успели изменить идеологию. Поэтому во
время ВОВ там и возникло мощное антирусско-советское партизанское движение.
Впрочем, по ее окончании повстанцев удалось приструнить, они присмирели и
залегли на дно. А уже с течением времени, особенно в ходе перестройки, эти
проблемы вновь были актуализированы.
После 1991 года западная часть Украины с помощью своих
евроатлантических союзников отвоевала на Родине одну позицию за другой.
Причем, обратите внимание – плацдарм для такого отвоевания не вчера
образовался, а уже давно существовал, исходя из политической обстановки то
консервируясь, то вновь активизируясь. Отсюда и сопутствовавший успех
“оранжевой” революции. Посему здесь дело не в этнократии, как таковой, а в
том, как те или иные методики используются в различных политических
ситуациях. Так, в период “майдана” гордое наименование народа было присвоено
исключительно западным украинцам. Тогда как остальную часть – донецких,
днепропетровских, харьковских и прочих, кто был с востока или юга Украины
рассматривали как бы во вненациональном контексте – как быдло! Вся риторика
“майдана” в том и состояла: дескать, здесь и только здесь настоящий народ.
Ни о каком господстве одного народа над другим и речи не шло, потому, как у
одних статус народа просто отбирался.
- Выходит, что хороший революционный экспромт это, как
минимум, за десятилетия подготовленный экспромт?! Возникает вопрос, а что ж
так буксуют “цветочные” революции в среднеазиатских республиках: отсутствует
подготовка с XIX века или в ЦРУ существует острый кадровый дефицит на
специалистов по родам, племенам и жузам?
- Точно сказать – никогда нельзя. Нужно выписать
соображения “за” и “против”. Возможно, сейчас побеждает партия “против”
организации и проведения в республиках Средней Азии подобных революций. Но
главный вопрос-то во времени! Однозначно, я думаю, мало логики в
утверждении, что если среднеазиатские автократы обеспечивают Западу
беспрепятственный доступ к своим энергетическим ресурсам, значит - он
оставит их в покое и начнет пылинки с них сдувать. Что, грузинский лидер
Эдуард Шеварднадзе плохо выполнял указания Запада?! Нет, он сам горько
обижен на то: чем это, вдруг, лучше него оказался Михаил Саакашвили?!
Дело не в этом. А в том, чтобы разорвать глубинную
историческую связь, чтобы все окружающее нас пространство уже не было
постсоветским. Так как само понятие “постсоветское” включает в себя наличие
исторической преемственности. “Российская империя – СССР – постсоветское
пространство” – по сути одно и то же, ибо тесно связано с Россией. А кто эту
связь олицетворяет лучше всего?! Правильно: старшее поколение, причем, как
среди населения, так и в руководстве отколовшихся от Советской империи
республик. Бывшие представители партийной номенклатуры, которые уже никогда
не смогут перестроить свое мышление: они всегда будут оборачиваться на
Москву, считаться с ней, сотрудничать, просить что-то. Совершенно не такое
новое поколение людей, в том числе политиков. Вот ему то и нужно - рано или
поздно обеспечить “зеленый коридор” для прихода к власти. Необходимо, чтобы
евразийское пространство как бы начало свою жизнь заново, уже в рамках
другого мирового порядка. Чтобы коллективная память, ностальгия,
исторические воспоминания были обязательно стерты. Поэтому-то современную
власть требуется заменить. Ибо, какая бы лояльная ни была власть Кучмы и
Шеварднадзе, она вышла из недр советского общества. Скажем, Ельцин, несмотря
на все его “минусы”, был порождением нашего прошлого. А вот Саакашвили и
Ющенко демонстративно “привезли” из-за океана: их жены – демонстративно
американки, оба ТАМ учились, так что ясно, что они душою тоже ТАМ. Они часть
глобальной верхушки нового мирового порядка.
Что касается конкретно Средней Азии, то, по моему
глубокому убеждению, проба была проведена в Киргизии – самой насыщенной
западными фондами азиатской республике. Между тем, я хочу подчеркнуть, что
еще до Бишкека им удалось абсолютно стереотипно претворить в жизнь одну за
другой три революции: в Сербии, Грузии и Украине. И четвертую в Киргизии
собирались осуществлять точно также, по тем же принципам и технологиям. Наши
люди, конечно, медленно обучаются, однако за три революции, начиная с 2000
года, все же кое-чему научились. Я имею в виду наши постсоветские власти и
их доморощенных политтехнологов. Так вот, они примерно уловили характер и
психологию “цветных” революций, нащупали их структуру, выделили сильные и
слабые стороны. Коротко говоря, успешная “цветная” революция это скопление
протестующих по итогам выборов масс, которые бескровно и без погромов, одной
лишь мощью толпы, оказывают жесточайший психологический прессинг на
руководство страны, вынуждая его уйти в отставку. Тем более, если у самого
этого руководства рыльце в пушку. В общем, “наши” в Киргизии приготовились,
да так, что им удалось сорвать четкое проведение революции совершенно
неожиданным ходом. Они дали команду разграбить магазины в Бишкеке.
Организовать мародерство было нетрудно. Такой вот своеобразный творческий
ответ…
- То есть, мародерство в кыргызской столице дело рук
старой власти и приближенного к ней российского лобби?!
- Почему только старой?! Как старая, так и новая власть
могут выступать заодно. Во-первых, не стоит забывать, что так называемая
постреволюционная элита почти до мозга костей укомплектовывается из элиты
старой. А эта старая элита весьма вольготно себя чувствует на постсоветском
пространстве: по крайней мере, по поверхности ей удалось наладить контакты с
элитами бывших союзных республик. Раньше, как Вы сами понимаете, эти
контакты пролегали по всей толще взаимоотношений. Посему им как-то не с
руки, чтобы им назначали “царьков” из дальнего зарубежья. Или потенциально,
над их головой был занесен дамоклов меч постоянных революций и переворотов.
Во-вторых, не выгодно это и вновь пришедшим. Зачем? Завтра чуть что не так,
и народ снова будут бросать на штурм Белого дома. Поэтому, не лучше ли
сделать “финт” в виде грабежей, мародерства, полной анархии и надолго
посеять в душе простого обывателя страх перед уличными волнениями,
являющимися предпосылкой “цветочных” революций.
Американский сценарий в идеале должен был быть, прежде
всего, ненасильственным, выглядеть как праздник демократии, а вышло черт
знает что. Естественно, Штаты забеспокоились. Сейчас в срочном порядке они
начали разрабатывать новые сценарии для “бархатных” революций, учитывающие,
в первую очередь, “засветку” и уже выработанный иммунитет перед прежней
моделью, которую с успехом обкатали на трех перечисленных мною странах. Не
исключено, что новая разработка учтет специфику среднеазиатского региона и
менталитета населяющих его народов. Недаром свергнутый Акаев, не так давно
выступавший на телевидении в Москве, сказал, что “в Азии не пройдет!”.
Разумеется, что стереотипы, отработанные на, скажем так,
восточноевропейских государствах, в азиатском регионе бывшего Союза не
годятся. Захватить народ, приведя его в восторг, как на Киевском майдане,
когда люди плакали – тут невозможно. Ну, по крайней мере, теми же лозунгами.
Значит, они будут входить через другую дверь. Как я уже заметил, запас
инструментов у них огромен. Тем более, в некоторых не европейских странах
они действовали совсем иначе. Проблема, пожалуй, в том, что они на самом
деле глубоко не изучали среднеазиатский регион. Имеется определенная
нехватка специалистов.
- Допустим западные ценности, не работают или не
достаточно работают в Казахстане и у его ближайших соседей. Но возьмем
худшее, в чем принято обвинять западный мир: всеобщее потребление,
отсутствие духовности, засилье гламура – все это с избытком можно встретить
и в городах Казахстана. Или лучшее к чему вроде бы стремимся и мы: не
продажные суды, не коррумпированная правоохранительная система, свобода
слова и предпринимательства. Так почему же не работают?!
- Учитывайте тот факт, что “оранжевые” революции явление
краткосрочное. Они вовсе не ставят перед собой задачу дать народу иное
мировоззрение или привязать его к каким-то устойчивым ценностям. Их
совершает толпа, у которой нет абсолютно никакого проекта будущего. Вести
работу по модернизации сознания граждан Казахстана, Узбекистана или
Туркменистана – колоссально затратное предприятие. В гробу его Соединенные
Штаты видели. Выращивать, понимаешь, полноценную и равную себе нацию – да
зачем им это надо. Они действует по принципиально иным схемам.
Смотрите, как гениально американцы сработали в той же
Украине. Толпу разогрели до такой степени, что на короткое непродолжительное
время люди впали в фанатизм. Все было построено на отрицании, без малейшего
представления о будущем. Симптоматично, что после революции эта толпа не
стала политическим субъектом, а тихо рассыпалась. Следовательно, им нужны
саморазрушающиеся революционные толпы, очень не долго живущие, в противном
случае, придется иметь дело с нарождающейся элитой, способной повести себя
непредсказуемо. Но снизу элиты формируются лишь в ходе и результате крупных
революций, таких как Французская или Октябрьская. Только тогда можно
говорить о каком-то серьезном национальном проекте. А что мы видим в Киеве?!
Распался “майдан”, его стараются лихорадочно собрать заново, но что-то плохо
получается. В первую очередь потому, что многие после того, как они
разошлись с площади, выбрав Ющенко президентом, испытали огромную тоску,
разочарование и пессимизм, от состояния дикого восторга скатившись к
глубокой фрустрации.
- Значит, у “использованного” народа может возникнуть
желание отыграть назад или опять, собравшись на “майдане” попробовать лишить
обманувшую его власть полномочий?
- Чтобы отыграть назад необходимо, чтобы противная сторона работала
эффективно. А на постсоветском пространстве пока что нигде самостоятельной и
кропотливой работы над общественным сознанием нет. На закате советской
цивилизации тоже ничего подобного уже не было. По многим причинам…
Налицо мировоззренческий кризис и чтобы на него хоть
как-то ответить, еще раньше следовало пойти на тяжелый откровенный разговор
с обществом. А нынешняя постсоветская элита не в силах позволить себе такую
“роскошь”, потому что она с головы до ног повязана приватизацией,
коррупцией, обеднением и т.д. Возможно, она и хотела бы защитить страну, но
не может обратиться к народу.
- Сергей Георгиевич, недавно в Москве ОМОН разогнал
Марш несогласных, периодически разгоняются либо вообще не разрешаются
митинги и демонстрации в Казахстане, что позволяет некоторым наблюдателям
сравнивать политическое устройство двух наших стран. А как Вам кажется,
дубинка и ОМОН это эффективные средства для предотвращения возможных
“цветных” революций?
- Безусловно, это неэффективно. Но давайте отвлечемся от
политических симпатий и взглянем на картину, как на целостную систему, в
которой каждый элемент выполняет свою функцию. Например, есть элемент,
который постоянно стремится дестабилизировать ситуацию. Улица, язык уличных
действий – фактор дестабилизирующий. Если государство это государство, а не
скрытый революционер, каким был Горбачев, оно обязано поддерживать
стабильность. Дубинка – очень плохой метод поддержания порядка. Потому что
она сама дестабилизирует ситуацию, толкая нормальных людей наблюдающих
избиение в лоно оппозиции. Однако если на данный момент неустойчивого
равновесия отсутствуют другие средства, то, несмотря на то, что этот метод
резко ухудшает положение, тем не менее, он дает властям возможность маневра,
возможность выиграть время. Мол, сейчас мы дубинкой стукнем, и хоть на
какое-то время революционный процесс приостановится. Потом, правда, он с
удвоенной силой может возобновиться. Понимаете, применение полицейской силы
оправданно в самый критический момент, но проблемы оно не решает. Вот если
ты дубинкой стукнул, получив запас времени для решения проблемы, но этот
запас не использовал, то это, конечно, твоя погибель.
- Как Вы думаете, в чем причина того, что Запад умеет
“красиво” проводить бескровные революции или перевороты, а Россия в схожих
условиях действует, как косолапый медведь в посудной лавке?
- Мне кажется, что это всего лишь гипотеза: дескать, Запад
умеет, а Россия нет. Хотя, не стоит сбрасывать со счетов то, что Россия
никогда раньше не располагала средствами для проведения “оранжевых”
революций. Прежде всего, культурными средствами. Ибо “оранжевые” революции
это культурное событие совершенно нового постмодернистского типа. Вся наша
элита, включая правительственных чиновников и оппозицию, до сих пор
относится к понятию модерн. Мы не изучали такие первые спонтанные
происшествия на Западе, как, например, бунт парижских студентов в мае 1968
года. А ведь это был первый “припадок” постмодерна в привилегированной
среде, которому было по силам разнести страну. Но власти дали ему
возможность разыграться, чтобы он самостоятельно угас. После чего, его
досконально изучили, позаимствовав некоторые технологии. У нас же это было
совершенно отвергнуто, никто не хотел всерьез заниматься изучением
постмодернистских течений на Западе…
- А разве при Советах не с большим вниманием относились
к плану Алена Даллеса, который подразумевал нечто такое…?
- Не исключено, что так называемый план Даллеса был
фальшивкой. Или его, как “Протоколы сионских мудрецов”, составили из
множества высказываний. Причем, не обязательно из высказываний одного только
Даллеса, но и всей вашингтонской верхушки того времени. Их, возможно,
отредактировали, и в итоге сложился известный политический документ.
Но это не главное. Важно другое, а именно то, что
технологию осуществления “бархатных” и “цветочных” революций Соединенные
Штаты построили на фундаменте этнических конфликтов, происходивших по всему
миру. Особенно в послевоенное время, когда по миру прокатилась волна
национально-освободительных восстаний против метрополий. В частности, упор
был сделан на изучение опыта антиколониального движения в Африке.
Поэтому-то, все современные экспортируемые революции, в первую очередь,
обращаются не к социальному, а к этническому чувству. Даже не в смысле
национальности, ибо национальность понятие растяжимое. Апелляция напрямую
идет к архаическому чувству. Архаика, архаическое мировоззрение,
мифологизация космоса – это один языческий ряд. Тогда как нация
подразумевает наличие, а то и доминирование традиционных религий. Языческое
же чувство можно сравнить с состоянием шаманского транса. И, как оказалось,
это состояние возможно раскрыть и раскачать, причем, самым современным
образом. Так поступали с народами, населяющими Советский Союз, пробуждая в
них неоязычество с целью размежевания. Ну а уже затем, преследуя цель
закрепления на карте бывшего СССР псевдонародов или народов-однодневок. Хотя
целью номер один всегда оставался – демонтаж народов больших.
Поскольку у нас господствовал исторический материализм,
который не воспринимал космологию, шаманизм, язычество и прочие вещи, мы и
получили соответствующий результат. Мы же зациклились на движении масс,
классовых противоречиях, рационально понятых интересах и т.п. А тут
следовало действовать тоньше, талантливо разыгрывая спектакль. В
культурологии интенсивно “штудировали” феномен спектакля, еще с
древнегреческого театра. Это совсем иное пространство, внутри которого
зрители имеют отличное от обыденности мироощущение. Они живут в спектакле,
где даже время другое.
В Париже 1968 года за идеологию как раз и была взята книга
известного постмодерниста Ги де Бора “Общество спектакля”, в которой он все
прекрасно расписал. Так вот, этот “спектакль” революционные постмодернисты
стали учиться ставить по Ги де Бору. Ну а наши партийные боссы только
смеялись в ответ, когда их предупреждали, как и куда собираются “бить”
авторы войны нового поколения. Как на этничность?! Да разве ж это пройдет, у
нас ведь интернационализм, дружба народов! Да ведь не по дружбе народов они
наносили удары, а по глубинным этническим “фетишам”, пробуждая их к жизни
подобно вулкану.
Мало того, они как под микроскопом рассмотрели психологию
и поведение отдельных социальных групп, например элиты рабочего класса –
шахтеров. Начиная с конца XIX века, американцы “подняли” всю историю русских
шахтеров и провели просто замечательную по качеству работу. Шахтеры, знаете
ли, были особым привилегированным народом. Представляете, они с Кемерово на
самолетах в Москву летали пивка попить компанией. Билет стоил 60 рублей, а
они 1000 получали. И вот, как понять, что люди, имевшие такой статус, сами
же все разрушили, по сути дела, превратившись в пыль, ничто?!
Отвечая на Ваш вопрос о неспособности России генерировать
передовые идеи информационно-психологических войн, мне также хочется
отметить, что во многом не последнюю роль здесь играет интеллектуальное и
культурное сообщество страны. А оно, как раньше, так и сейчас по своему
содержанию глубоко антигосударственное. Представители интеллигенции скорее
готовы помогать Маршу несогласных, нежели противодействовать ему.
- Кстати, о всевозможных маршах. Как Вы относитесь к
таким пропутинским проектам, как “Наши” и Евразийское движение Александра
Дугина? Не являются ли они своеобразным российско-постсоветским “ответом
Чемберлену”?!
- Да, поначалу “Наших” создали, как симметричный ответ
“Отпору” и “Поре”. Ну и заодно всем остальным сетевым организациям,
наподобие этих. Хотя, конечно, особо учитывался фактор “родных стен”, то
есть делался расчет на контрдействия потенциальным смутьянам из числа
доморощенных структур, которые создавались или могли появиться в ближайшее
время. Но сегодня, в силу опять же объективного кризиса “цветных” революций
(посмотрите на Ющенко и Тимошенко, которые не в состоянии, как это было два
года назад вывести подавляющее число своих сторонников на майдан), это их
предназначение все же видоизменилось. К тому же, как я уже сказал, в странах
восточнее Украины политтехнологическая сторона “цветочных” революций сейчас
корректируется. Да и вряд ли “Наши” высыпали бы на площадь “бодаться” с
противниками путинского режима. Учитывайте, что их костяк составляют молодые
люди – выходцы из семей интеллигентов среднего уровня, обнищавших за годы
реформ. Многие из них тяготеют более к интеллектуальным исканиям и
образовательным программам. Я, кстати, благодаря “Нашим” имел возможность
читать лекции перед студентами в российских регионах. И это несмотря на то,
что принадлежу к оппозиции. Так что они менее контролируемы администрацией
Кремля, чем это может показаться на первый взгляд.
Что касается дугинцев, то, на мой взгляд, в последнее
время они “подсели” и несколько уступают молодежное лидерство “Нашим”, с
которыми еще в недавнем прошлом шли вровень. Истоки определенной сдачи
позиций Евразийским движением, как мне кажется, кроются в их имманентной
элитарности, в некотором отсутствии прочной и выверенной связи с простыми,
но жадными до знаний ребятами, которыми успешно окружают себя другие
организации.
Однако да, налицо проба пера, попытки организовать
симметричный ответ противоположным по духу и идеологии сетевым структурам.
Посмотрите на тех же украинских бело-голубых: виден прогресс по сравнению с
тем, что было пару лет назад. Тогда никто оказался неспособен
противопоставить хоть что-нибудь вразумительное “оранжевому” маршу. На
стороне Ющенко и Тимошенко была эстетика революционного майдана: эстрада,
лазерное шоу, салюты. А чем располагали донецкие?! Съехались мужики с
Донбасса, что-то промычали про народное хозяйство, а им в ответ: “Да какое
хозяйство?! У нас сегодня живой концерт на майдане, Руслана, “Океан Ельзи”,
все дела!”.
Потом так вообще в Киеве размножили листовки с призывом:
“Не мочись в лифте, ты ведь не донецкий”. Вот как люди работали.
- Сергей Георгиевич, а не потому ли многие
постсоветские элиты брезгуют Россией в угоду Западу, так как считают, что
безопаснее дружить с Америкой и Европой, которые чуть что, способны,
выражаясь Вашим языком, разыграть постмодернистский спектакль. А отсталая и
лапотная Россия – да, что она может?!
- Вот-вот, так и размышляет большинство русской
интеллигенции. Собственно, не только русской, а вообще – нашей,
постсоветской интеллигенции. По своей сути, как российская, так и не
ошибусь, если скажу, что и остальная экс-советская ее часть, глубоко
русофобна. Ну не нравится ей русский дух и культура, не приемлет она их и
бунтует “против”. Вплоть до самых мелочей, касающихся того, как русские
едят, ходят и одеваются.
Единственный нюанс в том, что, когда Россия на коне,
интеллигенты-русофобы находят с ней компромисс и точки сосуществования.
Когда же она “на дне”, ее стараются побольнее укусить и сработать во вред.
Но так было всегда. Интеллигенция России испокон веков грезила
инкорпорироваться в глобальную мировую элиту, выстроенную на базе западных
ценностей и природного неприятия всего русского, как бы варварского. И я
думаю, что не надо из этого делать трагедии. Даже наоборот, следует уважать
позицию российской интеллигенции. И не ломать ее через колено, а искать
точки соприкосновения с позиции сильного государства…
